Лучший памятник трагически погибшему писателю воздвигли читатели и любители его прозы. Первоначально к «варварским» текстам Говарда начали несмело обращаться писатели – Кэтрин Люсиль Мур еще в 1934 году со своими рассказами о Джирел из Джойри, первой героине фэнтези,
а в особенности Фриц Лейбер, который в 1939 году начал печатать цикл произведений о Фафхарде и Сером Мышелове.
И вновь незаменимым оказался Август Дерлет, соучредитель издательства “Arkham House”, которое было создано для публикации разрозненных произведений Лавкрафта, первой литературной любви Дерлета, но вскоре расправило крылья и начало публиковать также произведения других авторов.
Cборник «Череп-Лицо и другие» (“Skull-Face and Others”) вышел из печати в издательстве “Arkham House” в 1946 году и, помимо воспоминаний о Роберте его друзей Г. Ф. Лавкрафта и Э. Хоффмана Прайса, в состав сборника вошли стихи и собрание рассказов Говарда -- тексты с Конаном, исторические рассказы, рассказы о Соломоне Кейне, рассказы ужасов, развивающие сюжеты из мифологии Ктулху. Новое поколение читателей могло увидеть, в скольких разных и экзотических условий Говард размещал приключения своих героев.
Однако сердца читателей нового поколения вновь прежде всех остальных покорил образ киммерийца.
Своей популярностью герой во многом обязан двум писателям: Лайонелу Спрэг де Кампу и Лину Картеру.
Первый, очарованный творчеством Говарда, в 1950-е годы собрал его рассказы о Конане, некоторые наброски и неопубликованные тексты и довел до публикации первый том собрания сочинений техасца.
Де Камп, которому вскоре помог Картер, переписал некоторые ранние рассказы, отредактировав их оригинальные версии и развернув конспекты, а также изменив имя героя в некоторых исторических, малоизвестных текстах Говарда и адаптировав реалии к Хайборийской эпохе. Конан получил новую, расширенную биографию; в его литературном жизнеописании появились ранее неизвестные эпизоды. Хотя де Камп и Картер сделали много, — кто знает, может быть, больше всех остальных, -- для пропаганды и укрепления образа варвара как иконы поп-культуры — тогда же был начат процесс, который через несколько лет сотворил из Конана «пирата», «буканьера», «гладиатора», «наемника», «грабителя», «ренегата», «мстителя», «фехтовальщика» и т. д. и т. п.
Воодушевленные примером де Кампа и Картера, принялись писать все более и более штампованные «конаноподобные произведения» такие авторы, как Пол Андерсон, Гарри Тартлдав, Карл Вагнер, Роберт Джордан.
Между тем, еще до того, как сдвинулась лавина последователей, в США издали (в пиратской версии) в мягких обложках «Властелин колец» (1965) Дж. Р. Р. Толкина.
Со дня на день произведения фэнтези уже не воспринимались как литература для детей. Де Камп изобрел термин «героическая фэнтези» для определения характерных текстов в стиле Говарда: Фриц Лейбер пошел дальше и охарактеризовал весь поджанр как истории под знаком «меча и магии». Когда в 1974 году была выпущена первая коммерческая ролевая игра “Dungeons & Dragons”, ее сценография оказалась одолженной как раз из историй о «мечах и колдунах».
Популярность Конана (и Говарда) была закреплена великолепной серией комиксов 1970-х годов, открывшей двери на пути к славе художнику БАРРИ ВИНДЗОР-СМИТУ,
и фильмом 1982 года.
Не случайно за сценарием «Конана-варвара» (режиссер Джон Милиус, тот самый, который написал сценарии для «Апокалипсиса сегодня» Копполы, а в последнее время и для сериала «Рим») стоял enfant terrible «Фабрики грез» Оливер Стоун. Фильм, конечно, это классическое фэнтези, но создатели не делали скидку для киммерийца в исполнении Арнольда Шварценеггера. Где должно быть кроваво, там кроваво; где фантастично, там фантастика; где эпично, там эпично, а где должно быть возвышенно, там возвышенно. Фильм оказался неожиданно серьёзным и успешным (его продолжение, к сожалению, лишь тень оригинала), не только открыв Арни дверь к славе, но и создав образ варвара, отныне неизменно носивший лицо «Австрийского Дуба».
Другие экранизации произведений Говарда — это «Рыжая Соня» (1985) с Бриджит Нильсен (и снова Шварценеггером, на этот раз в роли Калидора)
и «Кулл-завоеватель» (1997) с Кевином Сорбо (который позже сыграл Геракла в сериале) в главной роли.
Вскоре состоится экранизация приключений Соломона Кейна, где главную роль сыграет известный по роли Марка Антония в «Риме» Джеймс Пурефой. Голливуд давно планировал новый подход к Конану, но пока работа над фильмом застряла на стадии подготовки к производству.
С киноэкранов Конан также попал на экраны телевизоров и компьютеров. Новейшим достижением в этой категории является “Ages of Conan”, масштабная онлайн-игра (MMORPG), в которой игроки со всего мира могут проверить свои навыки, управляя героем в темных веках Хайборийской эры. Вскоре состоится польская премьера игры.
Среди польской литературы можно упомянуть «Конан и Госпожа Смерть»Яцека Пекары, скрывающегося под псевдонимом Джек де Крафт (Jacek Piekara [Jack de Craft], “Conan I Pani Śmierć”, 1992)
и «Канон варваров», антологию Роберта Шмидта и издательства «Фабрика слов» (“Kanon barbarzyńców”, 2008) в которой польские авторы пытались померяться силами с «топосом варвара» и, несмотря на название, не обязательно канонично подойти к теме.
Откуда же берется это неослабевающее восхищение творцов и интерес читателей? Почему о Говарде все чаще говорят как об одном из самых важных американских авторов прошлого века? Ведь его проза не лишена недостатков, в ней царят схематизм и сгущение красок в обрисовке персонажей. Возможно, однако, что, Говарду, подобно некоторым величайшим писателям, удалось сыграть на чувствительной струне, скрытой в душах детей XX века. Тот, которая поет песню об утраченном мире, где все решения просты, как клинок меча.
Роберт Говард оставил в наследство около трех сотен рассказов и одной сотни стихотворений. Точное число подсчитать сложно, поскольку многие из его законченных текстов не были опубликованы при его жизни или сохранились лишь в виде фрагментов, заметок, набросков и обширных синопсисов. Но само количество и без этого впечатляет, учитывая тот короткий период -- пятнадцать лет – за который все это было написано. Даже не принимая в расчет стихов и длинных баллад, получается, что Говард писал около двадцати рассказов в год. При этом нет ни малейших сомнений – он считал себя автором «пальпы», сугубо развлекательной литературы. Однако при этом Говард не оставлял своих литературных амбиций, они проявлялись в его стихах, апеллировавших к классике — от античности, через сонеты Петрарки, до стихов викторианской Англии и Америки XVIII и XIX веков. Позже исследователи обнаруживали в его поэтических произведениях как следы итальянских сонетов и стихов Редьярда Киплинга, так и атмосферу саг и влияние восточных рубайи Омара Хайяма (XI/XII вв.), популяризованных на Западе благодаря знаменитому переводу ЭДВАРДА ФИЦДЖЕРАЛЬДА.
С одной стороны, корни прозы Говарда уходят в эзотерические новации Теософического общества Елены Блаватской, пропагандировавшего на Западе веру в «неизведанные тайны Востока», тайные подземные страны, затопленные континенты и миграцию древнейших рас. С другой стороны, в произведениях Роберта полным-полно литературных ссылок на произведения Джека Лондона, пальпового восхвалителя чудес Дальнего Востока Тэлбота Мэнди, классика литературы ужасов Артура Мэйчена, а также создателя Тарзана Эдгара Райса Берроуза и писателя-путешественника Г. Райдера Хаггарда, который, среди прочего, познакомил в «Копях царя Соломона» европейцев с романтическим образом таинственного и прекрасного в своей суровости Черного континента. Идею перемещения героев в вымышленный мир – сегодня классический сюжет фэнтези – Говард почерпнул из творчества лорда Дансени (который, в свою очередь, подсмотрел такой прием в творчестве малоизвестного писателя Уильяма Морриса, создателя «Неверленда» в поэме «Лес за пределами мира» 1894 года).
Тем временем, после первоначальной эйфории, вызванной публикацией «Копья и клыка», для писателя снова наступили тяжелые времена.
В течение следующих нескольких лет написанные им рассказы — в основном вестерны, исторические рассказы, horror-ы, но также и первые фэнтези -- публиковались, правда, время от времени, но здесь трудно говорить о регулярности, за которой последовали бы ежемесячные чеки, позволившие бы жить исключительно за счет писательства.
Переломным оказался 1927 год, когда журнал “Weird Tales” напечатал «Затерянную расу» (“The Lost Race”), первый из текстов с королем мифических пиктов Браном Мак Морном, сражающимся против исторических римлян,
а позже (в 1928 г.) читатели получили рассказ с другим характерным героем Говарда -- Соломоном Кейном.
Впервые Кейн – высокий бледнолицый пуританин с холодным взглядом религиозного фанатика, бродивший по Земле в поисках проявлений зла, с которым он боролся с большим рвением, появился в «Красных тенях» (“Red Shadows”), где, выслеживая убийц молодой девушки, он впервые отправился в Африку. Там – разумеется, наряду с финальной схваткой с головорезами -- он подружился со старым шаманом, владеющим могущественной африканской магией. Сюжет был захватывающим.
Другие африканские истории о приключениях Соломона были опубликованы в “Weird Tales” в следующем году,
и когда к этому добавился успех рассказов с другим знаменитым героем Говарда, моряком-боксером Стивеном Костиганом, Роберт наконец смог принять решение, на которое он работал всю свою юношескую жизнь. В двадцать три года он решил зарабатывать себе на жизнь исключительно писательством.
Хотя финансовые проблемы не исчезли, в первые годы — с учетом небольших расходов — дела у него шли неплохо, гонорары потихоньку росли (за "Копье и клык" он получил 15 долларов, за "Красные тени" – уже 100), убедившись в успешности рассказов с Кейном, редактор “Weird Tales” заказал новые тексты,
все большей популярностью пользовались боксерские приключения Костигана, довольно регулярно публиковавшиеся в “Action Stories”
и “Fight Stories”.
Даже Великая депрессия поначалу обошла его стороной. Правда, его рассказы не всегда находили признание у редакторов, но благодаря этому родился герой, который обеспечил Роберту место в Зале славы фантастики — Конан Киммерийский, самый известный варвар в мире.
Когда очередной рассказ с Куллом, королем Атлантиды – «Сим топором я правлю!» (“By This Axe I Rule”) -- был отвергнут журналом “Weird Tales”, Говард не стал выбрасывать рукопись. Он поработал над текстом, изменил имена персонажей, по-другому расставил акценты, дал ему другое название и послал снова. На этот раз рассказ о старом короле-варваре, который вступает в последнюю схватку с предателями, пытающимися его свергнуть, понравился редакции. Так, в 1932 году появился «Феникс на мече» (“The Phoenix on the Sword”) — первый рассказ с Конаном в главной роли.
И Говард словно с цепи сорвался. Как он вспоминал, большинство из двадцати (только!) рассказов о киммерийце он написал за несколько недель после написания первого рассказа. Он писал неустанно, будто в бреду, словно кто-то стоял за его спиной и рассказывал ему всю историю. Благодаря теплому отклику читателей, вскоре на страницах “Weird Tales” появились очередные рассказы о Конане.
В период наибольшей популярности издание публиковало до восьми текстов с варваром в год! Наряду с Костиганом, Конан быстро стал самым узнаваемым героем писателя, но Говард, впрочем, не переставал писать и другие тексты. Хорошие времена закончились примерно в 1936 году -- читатели продолжали требовать рассказы с варваром в главной роли, но Депрессия настигла даже “Weird Tales”, и редакция все дольше затягивала выплату гонораров. Чтобы пополнить бюджет, Говард начал писать детективы и даже написал… несколько слегка приправленных эротикой рассказов для журнала "Spicy Adventure Stories".
Когда деньги не пришли и после отправки в редакцию трехчастной повести «Красные гвозди» (“Red Nails”, опубликована посмертно), Роберт решил больше не посылать «Конанов» в журнал.
О Конане-киммерийце было написано Говардом более двадцати историй. Конан прежде всего – «варвар», герой-символ, «прирожденный воин», благородный человек, но также неотесанный и опасный индивидуалист, мечом прорубающий себе путь через препятствия. Более того, как выяснилось, не Толкин первым ввел в фэнтези знаменитые карты, но именно Говард, который, правда, описал географию и историю Хайборийской эры, в которой жил Конан, в длинном эссе, но также, как он упоминает в одном из своих писем к читателю, нарисовал для самого себя вымышленную карту, которую использовал при описании приключений героя.
В том, какой могущественный образ создал Говард, читатели смогли убедиться после его смерти. Хотя после разрыва с “Weird Tales” новых текстов о Конане написано не было, образ варвара и мир, сотворенный его создателем, продолжали вдохновлять последующие группы читателей и писателей.
9. Статья Михала Цетнаровского/Michał Cetnarowski, напечатанная в разделе “Publicystyka” на стр. 10—13, носит название:
ПУТЬ ДРАКОНА. Жизнь и творчество Роберта И. Говарда
(DROGA SMOKA. Życie i twórczość Roberta E. Howarda)
И тогда появился он: черноволосый, с хмурым взглядом, с мечом в руке. Воин, забияка, столь же часто веселый, как и задумчивый, пришел попрать обутой в сандалию ногой увешанные сияющими драгоценностями царства земные. Он: Роберт И. Говард.
Говард-варвар
Родившийся в 1906 году в одном из небольших городков Техаса, Роберт с раннего возраста проявлял склонность к литературе. Вместо того чтобы тусоваться со сверстниками, он сидел дома и читал все, что попадалось под руку. Вместо того чтобы играть в ковбоев и индейцев, он, считай, не вылезал из библиотеки. Известна побасенка о том, как во время каникул юный Говард, большой любитель исторических монографий, вломился в библиотеку, вынес из нее нужные ему книги, а затем, когда начался учебный год… честно вернул их на место. Как где, а в Техасе такое поведение не могло понравиться его сверстникам-соученикам. С прилепившимся к нему ярлыком «книжная моль» Говард быстро попал под травлю, а коллеги постарше и поувесистее сочли его удобной боксерской грушей. И весьма ошиблись.
Вместо того, чтобы смиренно согласиться с ролью слабака, Говард начал активно заниматься бодибилдингом и боксом. Вскоре никто не осмеливался над ним смеяться. Описанный через пятнадцать с лишним лет Конан – «рослый, с мощными плечами и широкой грудью, с бычьей шеей, черными волосами и голубыми глазами» — это слегка приукрашенный портрет юного Роберта (за исключением, пожалуй, длинных, ровно подрезанных над глазами волос варвара…).
Наряду с бодибилдингом, боксом, фехтованием и верховой ездой Роберт открыл для себя вторую, гораздо большую страсть: пальповые журналы. Первые попытки писать он предпринял, еще будучи подростком: в пятнадцатилетнем возрасте начал рассылать тексты в такие журналы, как “Adventure”
и “Western Story”.
Однако в последующие годы профессиональный рынок оставался для него закрытым. До поры до времени Говард оттачивал перо в школьной газете, где публиковал свои стихи и первые приключенческие рассказы. Он начинал с вестернов, текстов о пиратах, исторических рассказов, экзотических историй, где действие разворачивалось на Востоке.
Прорыв состоялся после написания и любительского издания дюжины рассказов, когда в 1924 году журнал “Weird Tales” принял к публикации (и напечатал через год) его рассказ «Копье и клык» (“Spear and Fang”), действие которого происходило в доисторические времена.
С самого начала в темах, раскрываемых молодым автором, отражается его более позднее увлечение – квазиисторический фон рассказов, выразительные герои-индивидуалисты, экзотическая сценография и романтически понимаемое «варварство» в столкновении с «цивилизацией». Однако тот, кто будет искать в повествовании о жизни кроманьонцев простой прообраз позднейших текстов с варваром в главной роли, ошибется. Ибо «Копье и клык» рассказывает о... юном художнике, наскальном живописце. Да, в рассказе есть и злобный монстр-неандерталец, и красивая женщина, и драка, и копье с каменным наконечником против когтей и клыков. Но на переднем плане, особенно с сегодняшней точки зрения, вырисовывается пророческая метафора, столь же проницательная, каковой она иногда бывает у творческих гениев: Роберт еще не мог знать, какая печальная судьба его ожидает, но он уже ощущал то, что сможет ему поставить памятник прочнее бронзового. Искусство. После окончания школы он целиком отдал себя писательскому творчеству.
Чтобы заработать немного денег, Говард брался за разные работы -- занимался физическим трудом, был стенографистом, подрабатывал продавцом в магазине (по его словам, «Худшая работа, которую мог иметь мужчина») и даже окончил бухгалтерские курсы. Но все эти годы он ни миг не переставал писать.
С материальной точки зрения, это стало возможным благодаря семье -- отец был уважаемым врачом. С другой стороны, его мать, страдавшая туберкулезом и постоянно жившая в тени смерти, была одной из самых больших его забот, а переживания, связанные с ее болезнью, сложились в травму, которая оказала влияние на всю жизнь Роберта – и наконец нашла свое завершение в обстоятельствах его смерти. Тем временем он писал.
Поражают его настойчивость и фанатичная поглощенность творчеством; даже тогда, когда из журналов приходили отказ за отказом (или ответы не приходили вообще), когда сверстники постепенно устраивали свою жизнь, -- Говард писал. Эта преданность творческому занятию и погружение в литературу замечательно показаны в великолепном фильме Дэна Айрленда «Весь широкий мир» (Dan Ireland, “The Whole Wide World”, 1996), основанном на воспоминаниях Новалин Прайс (Novalin Price), начинающей писательницы и, вероятно, единственной приятельницы – и предмета любви – Роберта.
Прекрасно снятый фильм (превосходный Винсент Д'Онофрио в роли Говарда) показывает сложную натуру писателя, запутавшегося в сети семейных зависимостей и сложных чувств. Писателя гиперактивного, отвергающего любовь, пожалуй, единственной женщины, которую он по-настоящему любил; терзаемого приступами депрессии, маскируемыми грубой мужественностью («представлением о мужественности»); погруженного в свои фантазии. Постепенно теряющего связь с реальностью, с самою жизнью.
В фильме есть такая сцена: ночью, на кукурузном поле, освещенном фарами машины, под темным небом и звездами, которые, должно быть, так же ярко сияли над огромными городами затонувшей Атлантиды, поддразниваемый Новалин, Роберт начинает рассказывать о Конане. И вдруг лицо Говарда озаряется пламенем войны, из динамиков слышатся звон мечей, стоны раненых, боевые кличи и стук барабанов — и человек исчезает, появляется писатель, целиком погруженный в свое творение.
Реальность догнала его в июне 1936 года. Новалин всего за несколько недель до этого навсегда уехала из Техаса, «Weird Tales» задолжал более тысячи долларов гонорара, а его ослабевшая от болезни мать, с которой он был столь тесно связан, впала в кому, из которой ей уже не суждено было выйти. Услышав это, Роберт заперся в машине, вытащил револьвер («Девонька, Техас не самый безопасный штат в мире») и выстрелил из него себе в голову. Роберт И. Говард был похоронен в одной могиле с матерью спустя два дня: 13 июня 1936 года.
Ему было тогда едва тридцать лет – трудно поверить, глядя на то, сколько он написал.
1. На внутренней стороне передней обложки подборка сообщений «SF w kraju i na świecie/НФ в стране и мире». Премия «Небьюла», премия журнала «Locus», премия журнала «Science Fiction Chronicle», информация о проведении в Варшаве 28-29 октября 1984 года авторских встреч с читателями, показа кинофильмов и т.п. под лозунгом «С НФ на “ты”».
2. В рубрике «Читатели и “Фантастыка”» -- 23-я «посадка» (Lądowanie XXIII). Читатели спорят о фэнтези – что это за зверь и нужен ли он в журнале.
3. Рассказ американского писателя Альфреда Э. Ван Вогта/Alfred E. Van Vogt, который в оригинале называется «The Monster» (1948, «Astounding SF», Jul.) перевел на польский язык под адекватным названием «Potwór/Чудовище» ДАРОСЛАВ Е. ТОРУНЬ/Darosław J. Toruń. Цветная иллюстрация MИРОСЛАВА ГОЛЕНДЗИНОВСКОГО/Mirosław Golędzinowski. Это вторая публикация писателя в нашем журнале (см. № 10 (25) 1984).. На русский язык этот оптимистический рассказ впервые перевел под тем же названием «Чудовище» Ф. Мендельсон еще в 1965 году (ж-л «Искатель», № 2). Почитать о писателе можно здесь Карточка рассказа тут
4. Рассказ американской писательницы Айдрис Сибрайт/Idris Seabright, который в оригинале называется «Short in the Chest» (1954, «Fantastic Universe», № 7) перевел на польский язык под адекватным названием «Zwarcie w klatce persiowej/Короткое замыкание в грудной клетке» ЗБИГНЕВ КАНЬСКИЙ/Zbigniew Kański. Цветная иллюстрация АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki. Налаживать взаимоотношения между различными родами войск можно разными методами. В том числе и с помощью принудительного dighting. Польский переводчик нашел изумительный вариант перевода этого глагола. А я вот с русским аналогом уже полдня мучаюсь… Айдрис Сибрайт/Idris Seabright – псевдоним американской писательницы Маргарет Сент-Клер/Margaret St. Clair. Это первая публикация писательницы в Польше. На русский язык этот рассказ не переводился. Об авторе можно почитать тут Карточка непереведенного рассказа здесь.
5. Далее следует блок, посвященный Конану-варвару, который, выйдя некогда из-под пера Р. Говарда, стал в конце концов героем бесконечной межавторской саги, кинофильма (тогда лишь одного), комиксов и т.д. и т.п.
Первым в блоке публикуется рассказ американских писателей Лина Картера/Lin Carter и Лайона Спрэг де Кампа/Lyon Sprague de Camp, который в оригинале называется «The Thing of the Crypt» (1967, сб. «Conan»). На польский язык его перевели под несколько измененным названием «Spotkanie w krypcie/Встреча в гробнице (склепе)» ЗБИГНЕВ КРУЛИЦКИЙ/Zbigniew A. Królicki и РОБЕРТ ШМИДТ/Robert J. Szmidt. На русский язык этот рассказ впервые перевел в 1992 году А. ЧУВИЛЬКИН под названием «Тварь в склепе» (сб. «Конан-варвар», авторство приписано Р. Говарду). О Лине Картере/Lin Carter можно почитать здесь О его соавторе, Лайоне Спрэг де Кампе/Lyon Sprague de Camp читаем здесь Карточка рассказа тут
Вторым в блоке публикуется рассказ американского писателя Роберта Говарда/Robert E. Howard, который в оригинале называется «The Tower of Elephant» (1933, «Weird Tales», № 3). Его перевел на польский язык под адекватным названием «Wieża Słonia/Башня Слона» ЗБИГНЕВ КРУЛИЦКИЙ/Zbiegniew Królicki. Оба рассказа проиллюстрированы кадрами из кинофильма «Конан-варвар» режиссера Джона Милиуса. Это уже второе появление в журнале (но с другим героем) замечательного американского автора (первое см. № 9 (24) 1984). На русский язык этот рассказ впервые перевел в 1992 году под тем же названием «Башня Слона» В. КАРЧЕВСКИЙ. Об авторе можно почитать здесь Карточка рассказа тут
6. В номере публикуется завершающая часть романа английского писателя Артура Кларка/Arthur Clarke, который в оригинале называется «The Sity and the Stars» (1956). Роман перевел на польский язык под адекватным названием «Miasto i gwiazdy/Город и звезды» ЯЦЕК МАНИЦКИЙ/Jacek Manicki. Иллюстраций в этой части публикации нет. Напоминаю, что на русский язык этот роман впервые перевел Е. КУБИЧЕВ в 1989 году (ж-л «Простор». №№ 3-5). Об авторе можно почитать здесь Карточка романа тут. И я выставляю еще три обложки книжных изданий романа, который с 1956 года переиздавался множество раз.
1. В рубрике «Читатели и “Фантастыка”» -- 19-я «посадка» (Lądowanie XIX). Читатели обсуждают (в основном критически) постеры «Фантастыки».
Из далекого Капштадта прислал письмо Анджей Урбаньчик/Andrzej Urbańczyk – известный польский яхтсмен, журналист и писатель. Пишет, что вместе с другими журналами ему доставили и номер «Фантастыки», после чего он немедленно телеграфировал, чтобы ему обеспечили подписку на два адреса: американский (где он будет проездом) и польский, в Гданьске, где живет постоянно. Просит, чтобы его не забыли, когда в словаре польских фантастов дойдет очередь до буквы «U». Ведь, как-никак, среди 14-ти его книг (в основном о море и плаванье под парусами) ( O-о-х, ныне более 50 книг. W.) есть сборник фантастических рассказов, да и в периодике и по антологиям рассыпано больше десятка новелл.
Да и кроме того, как еще, кроме как фантастом, можно назвать странного парня, который делает кругосветку на девятиметровой яхте в компании с котом и с гитарой подмышкой? И живет уже явно в будущем, поскольку яхта, на которой он ходит по морю-океану, изготовлена из тефлона, несет парусное оснащение из дакрона, имеет спутниковый навигатор, оснащена энергетическими солнечными батареями, оборудована осмотическим опреснителем морской воды и радарным автопилотом, включаемым ночью…
2. Неутомимый Анджей Невядовский/Andrzei Niewiadowski в небольшой статье, предваряющей номер, пытается дать читателям «Фантастыки» хоть какое-то понятие о неведомом им звере, называемом «фэнтези». Трудная задача, поскольку такого понятия в польской литературной критике попросту не существует. Писал, правда, о фэнтези Станислав Лем, писали о ней (нем?) Марек Выдмух, Марек Згожельский, Мария Эдельсон, но все это были не более чем упоминания. В польском «Словаре литературных терминов» есть статьи «фантазия/fantazja» и «фантастика/fantastyka», термина «фэнтези/fantasy» -- нет. И пан Анджей пускается во все тяжкие, вводя дефиниции «литературной сказки/baśni literackiej» (вспомним том молодогвардейской «Библиотеки современной фантастики»), «heroic fantasy», «swords and sorcery», «science fantasy», «gothic fantasy» и даже «gothic high fantasy» и «gothic low fantasy». У читателя голова идет кругом, но основной цели автор все же добивается: страница переворачивается с надлежащим трепетом. A ну-ка, ну-ка -- что там?
3. А там замечательный рассказ замечательной американской писательницы Урсулы К. Ле Гуин/Ursula Kroeber Le Guin (имеющей польские корни – не забывает напомнить Невядовский), который в оригинале называется «The Rule of Names» (1964, Fantastic Stories of Imagination, арr.). Его перевел под адекватным названием «Reguła Nazwisk/Правило Имен» МАРЕК ДОСКОЧ/Marek Doskocz.
Не очень понятно, правда, зачем он это сделал, поскольку рассказ был опубликован в очень даже неплохом польском переводе четырьмя годами ранее – в авторском сборнике Урсулы Ле Гуин «Wszystkie strony świeta/Все стороны света» (1980) (переводчики З. УРЫНОВСКАЯ-ХАНАШ/Z. Urynowska-Hanasz и Л. ЕНЧМЫК/L. Jęczmyk). Писательницу и до этого знали в Польше – по нескольким рассказам, опубликованным в антологиях и периодике. Публикация в журнале сопровождается цветной иллюстрацией Г. БЕДНАЖ/G. Bednarz. На русском языке этот рассказ из цикла «Земноморье» был впервые опубликован в 1991 году под названием «Правило имен» в переводе А.Китаевой (или, возможно, первым в том же 1991 году вышел перевод И. Рабинович под названием «Укравший имя»). О писательнице (c польскими корнями – подыграю пану Анджею) можно почитать здесь
4. Рассказ американского писателя Роберта Говарда/Robert E. Howard, который в оригинале называется «The Shadow Kingdom» (1929, Weird Tales, aug.), перевел на польский язык под названием «Królestwo cieni/Королевство теней» ПЕТР В. ХОЛЕВА/Piotr W. Cholewa. Две цветные иллюстрации Г. БЕДНАЖ/G. Bedmarz. Это первая польская публикация произведений Р. Говарда. На русский язык этот рассказ -- пожалуй, лучший в цикле рассказов о короле Кулле, перевел в 1991 году под названием «Королевство теней» В. Карчевский. О писателе можно почитать здесь Карточка рассказа тут
5. Рассказ американского писателя Питера Бигла/Peter S. Beagle, который в оригинале называется «Come Lady Death» (1963, The Magazine of Fantasy and Science Fiction, аug. 1966), перевел на польский язык под названием «Śmierć na balu/Смерть на балу» МАРЕК ДОСКОЧ/Marek Doskocz. Две графические иллюстрации Е. ПОГВИЗД/J. Pogwizd. Это первая публикация произведений автора на польском языке. На русский язык этот уже классический рассказ перевела в 1971 году под названием «Милости просим, леди Смерть» Н. Евдокимова. Об авторе можно почитать здесь
облако тэгов
